Ранней осенью, до равноденствия, когда стоят холодные утра и прозрачные, залитые светом дни, можно чувствовать в себе что-то большее, чем уже известно. Это состояние трудно описать. Это спокойное, немного печальное чувство. Чувство горьковатой, но живой прочности.
В тот мир, который видится иногда в таких просветах, попасть нельзя. Он как бы в прошлом — таком особом прошлом, которого никогда не было — а дороги ведут только в будущее. И при этом я точно знаю, что он есть: такая уверенность вселяется им, что почти уничтожает возможность сомнения. В опыте нет ничего, что могло бы породить подобную специфическую иллюзию "несуществующего прошлого". Оно реально, и, возможно, более реально, чем многие привычные вещи.