Дальневосточнкику знание об уссурийском тигре и лианах на снегу со временем приедается. А для жителей других городов Хабаровск вполне может быть просто названием. Здесь я, конечно, сужу по себе. Например, без карты я не совсем чётко представляю, что севернее - Смоленск или Воронеж. Поэтому я допускаю, что и западный житель страны может не знать, сколько занимает дорога между Хабаровском и Владивостоком.
Огромность нашей страны кажется мне до сих пор не до конца высказанной и даже осознанной. Пространственные образы не передают этой величины. Почти четверть экватора. Одиннадцать часовых поясов. Эта огромность стирается единством культуры. Это единство заставляет забыть, что Дальний Восток - удалённая колония. Здесь природа - климат, флора и фауна, просто ландшафт - отличается от европейской. Тому, кто не видел больших рек, наверное, трудно будет вообразить себе набережную Невельского и утёс. Также сложно будет представить поздние по европейским меркам весну и осень, летние ливни и жару, ветер с вечным водяным привкусом.
В этом регионе есть чувство пространства, границы (за рекой уже пять лет как чужая страна) и её отсутствия. В отличие от центра, где каждый метр тянет за собой пласт цивилизационных воспоминаний, здесь - фронтир, чужие мифы и чужая тёмная история. Вместе с осознанием удалённости метрополии они создают ощущение зыбкости. Это культурный фон, незаметный, но ощутимый, как шум листьев в лесу. (Откуда весной берётся этот сладковатый запах? Особенно им пропитываются волосы.)
Огромность нашей страны кажется мне до сих пор не до конца высказанной и даже осознанной. Пространственные образы не передают этой величины. Почти четверть экватора. Одиннадцать часовых поясов. Эта огромность стирается единством культуры. Это единство заставляет забыть, что Дальний Восток - удалённая колония. Здесь природа - климат, флора и фауна, просто ландшафт - отличается от европейской. Тому, кто не видел больших рек, наверное, трудно будет вообразить себе набережную Невельского и утёс. Также сложно будет представить поздние по европейским меркам весну и осень, летние ливни и жару, ветер с вечным водяным привкусом.
В этом регионе есть чувство пространства, границы (за рекой уже пять лет как чужая страна) и её отсутствия. В отличие от центра, где каждый метр тянет за собой пласт цивилизационных воспоминаний, здесь - фронтир, чужие мифы и чужая тёмная история. Вместе с осознанием удалённости метрополии они создают ощущение зыбкости. Это культурный фон, незаметный, но ощутимый, как шум листьев в лесу. (Откуда весной берётся этот сладковатый запах? Особенно им пропитываются волосы.)
