Есть тезис о том, что перед тем как делать новое, нужно узнать старое. Он справедлив, но, кажется, и в этом можно перегнуть палку.
вторник, 10 февраля 2009
От aqua-r-elle. 10 фактов моей жизни, связанные со словом "сладости".
1. Я их люблю.
2. Но маленькому мне их не давали.
3. Сладкий чай я попробовал в больнице.
4. И потом лет до семи пил вместо воды сладкий чай.
5. Ещё сладким хорошо завтракать.
6. Сейчас пирожные я люблю больше, чем фрукты.
7. Когда я был примером на занятии врачей, одна из них спросила, люблю ли я сладкое? Почему - вопрос, который мне порой приходит на ум.
8. Шоколад без сахара похож на кашу.
9. Шоколад с красным перцем вкусный, но сначала я не понял, как его есть. Пробовал по-разному, вплоть до с колбасой.
10. Первые импортные шоколадные батончики. Милки Уэй, Марс, Сникерс, Баунти, Твикс. Для меня это примета времени. Первый такой батончик - "Милки Уэй" - мне дал папа после одного из отъездов. Я тогда не смог прочитать его название - мне казалось, что там написано "Микки Маус".
1. Я их люблю.
2. Но маленькому мне их не давали.
3. Сладкий чай я попробовал в больнице.
4. И потом лет до семи пил вместо воды сладкий чай.
5. Ещё сладким хорошо завтракать.
6. Сейчас пирожные я люблю больше, чем фрукты.
7. Когда я был примером на занятии врачей, одна из них спросила, люблю ли я сладкое? Почему - вопрос, который мне порой приходит на ум.
8. Шоколад без сахара похож на кашу.
9. Шоколад с красным перцем вкусный, но сначала я не понял, как его есть. Пробовал по-разному, вплоть до с колбасой.
10. Первые импортные шоколадные батончики. Милки Уэй, Марс, Сникерс, Баунти, Твикс. Для меня это примета времени. Первый такой батончик - "Милки Уэй" - мне дал папа после одного из отъездов. Я тогда не смог прочитать его название - мне казалось, что там написано "Микки Маус".
понедельник, 09 февраля 2009
Известна дилемма между умом и сердцем и так далее. Правильным обычно понимается либо один, либо другой путь. На деле и то, и другое может приводить к идиотизму. У меня так.
воскресенье, 08 февраля 2009
В школе я не смог прочитать книги Хемингуэя. У меня был сборник из цикла "Библиотека всемирной литературы". Я не смог прочесть "Прощай, оружие!", с усилием - "Старика и море". Выборочно прочитал рассказы, но к некоторым интерес исчезал на первой странице. Очень зацепили вставки между рассказами из сборника "В наше время".
"Первому матадору бык проткнул правую руку, и толпа гиканьем прогнала его с арены. Второй матадор поскользнулся, и бык пропорол ему живот, и он схватился одной рукой за рог, а другой зажимал рану, и бык грохнул его о барьер, и он выпустил рог и упал, а потом поднялся, шатаясь, как пьяный, и вырывался от людей, уносивших его, и кричал, чтобы ему дали шпагу, но потерял сознание. Вышел третий, совсем ещё мальчик, и ему пришлось убивать пять быков, потому что больше трёх матадоров не полагается, и перед последним быком он уже так устал, что никак не мог направить шпагу. Он едва двигал рукой. Он нацеливался пять раз, и толпа молчала, потому что бык был хороший и она ждала, кто кого, и наконец нанёс удар. Потом он сел на песок, и его стошнило, и его прикрыли плащом, а толпа ревела и швыряла на арену все, что попадалось под руку".
В то время я с большим удовольствием читал "Три товарища". Ремарк был похож на Хемингуэя, но читался и понимался гораздо проще. (Хотя, если задуматься, тридцатилетний немецкий ветеран не ближе, а, может быть, и дальше от меня, чем герои Хемингуэя.)
Позже, уже в институте, я прочитал другие романы Ремарка. Запомнились "На западном фронте без перемен", "Возвращение" и "Чёрный обелиск". Остальные книги кажутся повторами уже написанных.
Ремарк - это лирика. Для творчества ему нужен он сам, изнутри. Это его отправная точка и фундамент. То, что иногда он делает героем не себя, а как бы третье лицо, выглядит только как грамматическая подстановка. Хемингуэй даже свой внутренний мир показывает как бы со стороны. Его герои всегда чуть-чуть отчуждены от самих себя. Хемингуэй очень заинтересован в своих героях, но эпически беспристрастен.
"Первому матадору бык проткнул правую руку, и толпа гиканьем прогнала его с арены. Второй матадор поскользнулся, и бык пропорол ему живот, и он схватился одной рукой за рог, а другой зажимал рану, и бык грохнул его о барьер, и он выпустил рог и упал, а потом поднялся, шатаясь, как пьяный, и вырывался от людей, уносивших его, и кричал, чтобы ему дали шпагу, но потерял сознание. Вышел третий, совсем ещё мальчик, и ему пришлось убивать пять быков, потому что больше трёх матадоров не полагается, и перед последним быком он уже так устал, что никак не мог направить шпагу. Он едва двигал рукой. Он нацеливался пять раз, и толпа молчала, потому что бык был хороший и она ждала, кто кого, и наконец нанёс удар. Потом он сел на песок, и его стошнило, и его прикрыли плащом, а толпа ревела и швыряла на арену все, что попадалось под руку".
В то время я с большим удовольствием читал "Три товарища". Ремарк был похож на Хемингуэя, но читался и понимался гораздо проще. (Хотя, если задуматься, тридцатилетний немецкий ветеран не ближе, а, может быть, и дальше от меня, чем герои Хемингуэя.)
Позже, уже в институте, я прочитал другие романы Ремарка. Запомнились "На западном фронте без перемен", "Возвращение" и "Чёрный обелиск". Остальные книги кажутся повторами уже написанных.
Ремарк - это лирика. Для творчества ему нужен он сам, изнутри. Это его отправная точка и фундамент. То, что иногда он делает героем не себя, а как бы третье лицо, выглядит только как грамматическая подстановка. Хемингуэй даже свой внутренний мир показывает как бы со стороны. Его герои всегда чуть-чуть отчуждены от самих себя. Хемингуэй очень заинтересован в своих героях, но эпически беспристрастен.
среда, 04 февраля 2009
Так или иначе, однажды разговор с другим человеком станет последним из разговоров с ним.
вторник, 03 февраля 2009
Если роман - это эпос частной жизни, то этот жанр сродни сплетне.
Тут какая-то тонкая грань. Не могу вспомнить, кто анализировал разное отношение Макара Девушкина к "Станционному смотрителю" и "Шинели".
Тут какая-то тонкая грань. Не могу вспомнить, кто анализировал разное отношение Макара Девушкина к "Станционному смотрителю" и "Шинели".
Разговор с Хаском. Речь идёт о достоинствах группы The Police.
- Ты знаешь ещё группу, где Стинг был басистом и играл на контрабасе?
- А ты знаешь ещё группу, где Марк Нопфлер играл бы на гитаре и пел? Кроме Dire Straits?
И ведь резонно...
- Ты знаешь ещё группу, где Стинг был басистом и играл на контрабасе?
- А ты знаешь ещё группу, где Марк Нопфлер играл бы на гитаре и пел? Кроме Dire Straits?
И ведь резонно...
воскресенье, 01 февраля 2009
По-моему, начать утро с готики - неплохая идея.
суббота, 31 января 2009
"В лучшее время жизни сердце, ещё не охлаждённое опытом, доступно для прекрасного. Оно легковерно и нежно. Мало-помалу вечные противуречия существенности рождают в нём сомнения, чувство мучительное, но непродолжительное. Оно исчезает, уничтожив навсегда лучшие надежды и поэтические предрассудки души. Недаром великий Гёте называет вечного врага человечества духом отрицающим".
А. С. Пушкин
понедельник, 26 января 2009
18:19
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
среда, 21 января 2009
Кажется, снова несколько людей в разных концах города думают об одном и том же.
понедельник, 05 января 2009
Счастливы те, кто спокоен, кого уже не колет страхом или стыдом.
Если их гости, когда они собираются большой компанией, говорят каждый о своём, это неважно. Рано или поздно многие уйдут и, может быть, даже перестанут возвращаться.
Если их гости, когда они собираются большой компанией, говорят каждый о своём, это неважно. Рано или поздно многие уйдут и, может быть, даже перестанут возвращаться.
воскресенье, 04 января 2009
Только что посмотрел. Первые двадцать минут глаза были круглые, а рот открытый.
Потом пришло спасительное вспоминание: это же мюзикл!
Поэтому дальше всё пошло очень хорошо.
Однако, "Человек и кошка" убила. И удивил рэп с припевом из "Скованных одной цепью" (хотя то, что Бутусов сейчас делает с творчеством "Наутилуса", ещё хлеще).
Потом пришло спасительное вспоминание: это же мюзикл!
Поэтому дальше всё пошло очень хорошо.
Однако, "Человек и кошка" убила. И удивил рэп с припевом из "Скованных одной цепью" (хотя то, что Бутусов сейчас делает с творчеством "Наутилуса", ещё хлеще).
понедельник, 29 декабря 2008
"Я только что получил пять писем из Парижа; это обошлось мне в двадцать пять рублей, то есть почти в тридцать франков. Не стоило бы и говорить об этом, будь они все от тебя, Монфора или Эжена Лами. Но письма с просьбами представить императору какую-то брошюру "О распространении коневодства", это уже слишком..."
Орас Верне. Из письма жене от 10 июля 1842 года из Санкт-Петербурга.
воскресенье, 07 декабря 2008
Люди занимаются ложью. У них даже не возникает мысли, что они лгут и делают подлость. Чувство собственной нормальности и правоты сидит в них настолько глубоко, что, если им в голову пришла мысль, они даже не думают её проверять. Они просто не могут представить, что она может не быть правдой.
Разубеждать их бесполезно. Они не слышат слов, не совпадающих с теми, что уже пришли к ним в голову. Они заранее правы, и поэтому у них нет никакой ответственности и даже представления о ней. Этим они похожи на детей. Все мотивы, которые ведут их в этой лжи, настолько примитивны, что даже не достигают уровня "сам дурак". Логика их вывернута наизнанку, подчиняясь только словам "я" и "хочу". Их реакции тоже детские: попытка перевести разговор в серьёзное русло вызывает у них истерику или обиду. Можно понять, когда так ведёт себя подросток или двадцатилетняя девушка, но странно, когда этим занимается вполне взрослый и самостоятельный человек.
Разубеждать их бесполезно. Они не слышат слов, не совпадающих с теми, что уже пришли к ним в голову. Они заранее правы, и поэтому у них нет никакой ответственности и даже представления о ней. Этим они похожи на детей. Все мотивы, которые ведут их в этой лжи, настолько примитивны, что даже не достигают уровня "сам дурак". Логика их вывернута наизнанку, подчиняясь только словам "я" и "хочу". Их реакции тоже детские: попытка перевести разговор в серьёзное русло вызывает у них истерику или обиду. Можно понять, когда так ведёт себя подросток или двадцатилетняя девушка, но странно, когда этим занимается вполне взрослый и самостоятельный человек.
понедельник, 20 октября 2008
Mama, take this badge off of me
I can't use it anymore.
It's getting dark, too dark to see.
I feel I'm knocking on heaven's door.
Knock-knock-knocking on heaven's door
Knock-knock-knocking on heaven's door
Knock-knock-knocking on heaven's door
Knock-knock-knocking on heaven's door
Mama, put my guns in the ground
I can't shoot them anymore.
That long black cloud is coming down
I feel I'm knocking on heaven's door!
Knock-knock-knocking on heaven's door
Knock-knock-knocking on heaven's door
Knock-knock-knocking on heaven's door
Knock-knock-knocking on heaven's door...
I can't use it anymore.
It's getting dark, too dark to see.
I feel I'm knocking on heaven's door.
Knock-knock-knocking on heaven's door
Knock-knock-knocking on heaven's door
Knock-knock-knocking on heaven's door
Knock-knock-knocking on heaven's door
Mama, put my guns in the ground
I can't shoot them anymore.
That long black cloud is coming down
I feel I'm knocking on heaven's door!
Knock-knock-knocking on heaven's door
Knock-knock-knocking on heaven's door
Knock-knock-knocking on heaven's door
Knock-knock-knocking on heaven's door...
Вчера я пересмотрел фильм 11-летней давности. "Достучаться до небес" Т. Яна.
Вбросив в окостеневающие жанры массового кино дозу целительной самоиронии, Тарантино и иже с ним наметили путь к большой выразительности. Пародийная стилизация стала базой для по-настоящему образного кино. Кратко и существенно эту манеру можно определить как иронический кинематограф. Но если Тарантино использует всепроникающую иронию - что обусловлено пародийным жанром - то другие авторы эту иронию дозируют, соединяют комическое с другими эстетическими категориями.
В фильме нет правдоподобия. Фантастичность может даже показаться нарочитой. Утрированно туповатые мафиози в чёрных костюмах, настолько же киношные полицейские, ограбления, погони, стрельба - всё это пародия на классический авантюрно-криминальный боевик, Обыгрывание самых общих мест жанра, временами доходящее до гэгов (например, перестрелка Абдула и Хэнка с полицейскими на лестнице). И вместе с этим абсолютно серьёзные драматические моменты, которые в живом и активном единстве с комическим становятся только рельефнее и пронзительнее.
Вбросив в окостеневающие жанры массового кино дозу целительной самоиронии, Тарантино и иже с ним наметили путь к большой выразительности. Пародийная стилизация стала базой для по-настоящему образного кино. Кратко и существенно эту манеру можно определить как иронический кинематограф. Но если Тарантино использует всепроникающую иронию - что обусловлено пародийным жанром - то другие авторы эту иронию дозируют, соединяют комическое с другими эстетическими категориями.
В фильме нет правдоподобия. Фантастичность может даже показаться нарочитой. Утрированно туповатые мафиози в чёрных костюмах, настолько же киношные полицейские, ограбления, погони, стрельба - всё это пародия на классический авантюрно-криминальный боевик, Обыгрывание самых общих мест жанра, временами доходящее до гэгов (например, перестрелка Абдула и Хэнка с полицейскими на лестнице). И вместе с этим абсолютно серьёзные драматические моменты, которые в живом и активном единстве с комическим становятся только рельефнее и пронзительнее.
воскресенье, 19 октября 2008
29638 (сохранена 2008-10-18 в 15:30)
1:тебе не кажется что верх идиотизма, разговаривая с ТОБОЙ по телефону переписываться с ТОБОЙ ЖЕ в аське?
2:нет
А ведь типично. И стоит размышления.
1:тебе не кажется что верх идиотизма, разговаривая с ТОБОЙ по телефону переписываться с ТОБОЙ ЖЕ в аське?
2:нет
А ведь типично. И стоит размышления.
вторник, 30 сентября 2008
Дни немецко-российской культуры в Хабаровске. Спектакль театра КнАм "Кафка для чайников" (Комсомольск-на-Амуре).
КнАм показал спектакль не о книгах Кафки, а о Кафке. Дневники, высказывания, письма... Творчества почти нет.
Похоже, что Кафка - это один из тех писателей, в изучении которых биографический метод довлеет над другими. Учёным и очеркистам интересна биография Кафки. Книги по сравнению с жизнью писателя на втором месте. Они понимаются как отражение его черт, причём черт болезненных и разрушительных: страхов, комплексов и т. п.
Кафка писал о своих страхах. Да, конечно, они отразились в его образах. Но достаточно ли одних только негативных аффектов для искусства? Для полноценной авторской позиции? Боюсь, что нет. И книги Кафки вряд ли можно понимать только как продукт его психологических и мировоззренческих трудностей, тем более, что и тон его книг не сводится к негативному.
В заблуждение вводит речь его героев и рассказчика. Подробная, дотошная, повторяющаяся, без улыбок, эта речь требует внимания, иначе картина, которую рисует автор, потеряется в переплетении монотонных голосов, местами напоминающих несобственно прямую речь*. Но сама эта картина не монохромная. Кафка боялся женщин? У меня не повернётся язык назвать женщин "Замка" или "Процесса" чудовищами. За сухим и как будто слишком подробным стилем скрыты и лиризм, и ирония и т. д.
Говорить, что Кафка пессимист, - значит убивать очарование и смысл его произведений. Во-первых, нельзя называть пессимистом Софокла за то, что он писал трагедии. Трагедия и пессимизм - разные вещи и даже антонимы. Пессимистическая трагедия - нонсенс, потому что она лишена конфликта. Во-вторых, вообще полезно убедиться, не видим ли мы по привычке трагедию там, где существует драма?
* Не умея читать автора в оригинале, сужу по переводам.
КнАм показал спектакль не о книгах Кафки, а о Кафке. Дневники, высказывания, письма... Творчества почти нет.
Похоже, что Кафка - это один из тех писателей, в изучении которых биографический метод довлеет над другими. Учёным и очеркистам интересна биография Кафки. Книги по сравнению с жизнью писателя на втором месте. Они понимаются как отражение его черт, причём черт болезненных и разрушительных: страхов, комплексов и т. п.
Кафка писал о своих страхах. Да, конечно, они отразились в его образах. Но достаточно ли одних только негативных аффектов для искусства? Для полноценной авторской позиции? Боюсь, что нет. И книги Кафки вряд ли можно понимать только как продукт его психологических и мировоззренческих трудностей, тем более, что и тон его книг не сводится к негативному.
В заблуждение вводит речь его героев и рассказчика. Подробная, дотошная, повторяющаяся, без улыбок, эта речь требует внимания, иначе картина, которую рисует автор, потеряется в переплетении монотонных голосов, местами напоминающих несобственно прямую речь*. Но сама эта картина не монохромная. Кафка боялся женщин? У меня не повернётся язык назвать женщин "Замка" или "Процесса" чудовищами. За сухим и как будто слишком подробным стилем скрыты и лиризм, и ирония и т. д.
Говорить, что Кафка пессимист, - значит убивать очарование и смысл его произведений. Во-первых, нельзя называть пессимистом Софокла за то, что он писал трагедии. Трагедия и пессимизм - разные вещи и даже антонимы. Пессимистическая трагедия - нонсенс, потому что она лишена конфликта. Во-вторых, вообще полезно убедиться, не видим ли мы по привычке трагедию там, где существует драма?
* Не умея читать автора в оригинале, сужу по переводам.